Squat sweet squat, или Анархизм в действии

Когда-то в этом доме жил Яан Тыниссон — премьер-министр первой Эстонской Республики, основатель первой эстонской политической партии, владелец и главный редактор газеты Postimees, в общем-то, один из отцов нашей страны. Теперь здание захватила тартуская альтернативная молодежь — они называют себя анархистами, разводят бурную деятельность и бодаются с тартуской горуправой за право здесь жить и заниматься активизмом. У них есть ветряк по имени «Линда», пара симпатичных котов, планы на будущее, идея и практика. Добро пожаловать в единственный в Эстонии сквот! 

Он находится в Тарту, недалеко от железнодорожного вокзала, по адресу Anna Haava 7A. Анна Хаава — эстонская поэтесса конца 19 — начала 20 века, имя которой теперь носит не только улица, но и группа поселившейся здесь субкультурной молодежи, называющей себя „Anna Haava kogukond“, т.е. «сообществом Анны Хаавы». Портрет поэтессы в молодости — убранные на затылок волосы, нежный и одновременно задумчивый взгляд, глухое темное платье — стал их символом. На этой фотографии Хаава, слегка повернув голову, как бы смотрит в будущее и, судя по выражению ее глаз, будущее представляется ей неопределенным. Тихая тревожность читается в этом портрете, но отнюдь не в лицах сквоттеров, поднявших его на свои знамена.

…мы, по сути, создаем прецедент.

Я знакомлюсь с Кадри, моей проводницей по сквоту: короткие темно-рыжие волосы, очки, пирсинг, тяжелые ботинки, спокойствие в голосе, самодостаточность во взгляде. Никакого волнения относительно собственных перспектив — Кадри увлеченно рассказывает о ближайших планах сквота: какое помещение и как переделают, где и что достроят, кто в какую комнату переедет и так далее. Здание стояло заброшенным на протяжении 20 лет, и хотя сквоттеры занимают его уже больше года, ремонтных работ хватает. Все делается своими силам, в ход идет старый хлам, ведь повторное использование ресурсов — это один из принципов жизни сквоттеров. Кадри рассказывает о ремонтно-строительных планах так уверенно, как будто вокруг этого здания и нет никакого скандала, как будто городские власти и не настаивают на выселении сквоттеров, и как будто неделю назад (5 апреля) не вышел последний срок, данный городскими властями на то, чтобы сквоттеры собрались и покинули здание. Читая прессу, которая подробно пишет обо всех этих переговорах и отсрочках, создается впечатление, что обстановка вокруг здания накалена и самовольно заселившаяся молодежь живет здесь последние дни. Тогда откуда у Кадри такая уверенность в завтрашнем дне? «Все оттого, что я мечтательница», — смеется она.

На самом деле, причин для паники у сквоттеров будто бы и нет. Как объяснила Кадри, ситуация вокруг сквота обстоит следующим образом: городские власти не имеют права представлять частное лицо, то есть владельца дома, и выселить непрошенных гостей. Сделать это можно только в том случае, если интересы хозяина будет представлять суд. Владелец дома, сын Яана Тыниссона, живет в Швейцарии и интереса к зданию не проявляет ввиду своих весьма преклонных лет. Добиться от него каких-то определенных распоряжений пока что не удалось. С другой стороны, давать прогнозы относительно того, сколько они «продержатся», сквоттеры тоже не берутся. Но в случае неблагоприятного развития событий готовы захватить другое здание — необходимые навыки для этого уже имеются.

«Практически все, что мы делаем, делается впервые, — говорит Кадри. — Например, то, как на нас реагирует городская власть — мы, по сути, создаем прецедент. Мы не можем тут швыряться коктейлями Молотова, потому что это автоматически означало бы запрет всех последующих сквотов. Мы хотим дать позитивный сигнал о том, что такие вещи возможны и что люди не должны бояться их делать».

«Захват» подразумевает ответственное отношение, то есть рациональную эксплуатацию здания.

«В Тарту по меньшей мере 50 домов, стоящих пустыми. У нас есть люди, которые владеют недвижимостью, но которые о ней не заботятся, следовательно, она им не нужна, или у них нет возможности за ней ухаживать. И есть люди, нуждающиеся в пространстве для жизни, которые готовы заботиться о том месте, в котором они живут. Iga tühja majja sisseminek ei ole veel hõivamine», — Кадри объясняет, что есть разница между тем, чтобы просто поселиться в пустующем доме, и тем, чтобы «захватить» его в том смысле, какой придают этому слову сквоттеры. «Захват» подразумевает ответственное отношение, то есть рациональную эксплуатацию здания, заботу о нем и использование на благо сообщества. В общем, захватил — живи с умом и не забывай об окружающих.

Домашний уют в диких условиях

Сквот сообщества Анны Хаавы представляет собой трехэтажное бежево-серое здание с местами облупившейся штукатуркой, из-под которой выглядывает красный кирпич. В коридоре гостей встречает советский стенд с надписью «Их разыскивает милиция» — в этом доме когда-то располагалось отделение железнодорожной милиции. Теперь милицейский инвентарь служит нуждам анархистского сообщества — на стенд вывешивают объявления и расписание проходящих в сквоте мероприятий.

Большинство из них проходят на первом этаже, в просторной комнате для общих собраний. Здесь, как и во всем доме, холодно, но не без своеобразного уюта: стены утеплены коричневыми и зелеными панелями, на полу внахлест лежат куски полосатого ковра, по периметру комнаты — разношерстная подержанная мебель. Кусок белой простыни на стене — для просмотра фильмов. Помимо киновечеров в сквоте проходят воркшопы, викторины, действуют кружки живописи, пермакультуры и игры на гитаре. В теплое время года тут же, на первом этаже, работает free-shop, и скоро начнет действовать библиотека. В общем-то, сквот действует как своеобразный культурный центр: «Мы в какой-то момент решили, что не можем разделять жильцов и не жильцов — есть люди, которые здесь не живут, но участвуют в жизни сквота, может быть, даже больше, чем кто-то из жильцов. Поэтому мы и стали называться просто сообществом Анны Хаавы».

Деятельность сообщества распространяется и за пределы здания: дискуссионный вечер в SA Domus Dorpatensis, концерт в поддержку сквота в Genialistide Klubi… Впервые сообщество Анны Хаавы заявило о себе в прошлом году, приняв участие в программе престижного литературного фестиваля Prima Vista, который проходит в Тарту весной. В этом году сквот также участвовал в мероприятии. Как видно, его жизнь довольно-таки плотно вплетена в культурную канву города.

В том же общем помещении, где проходят мероприятия, размещаются и гости сквота, приехавшие издалека. «Дружественные нам города — Тампере, Хельсинки, Псков», — рассказывает Кадри. «Соратники по идеологии?» — памятуя о том, что живущая здесь молодежь относит себя к анархистам, в своем воображении я рисую чуть ли не международные слеты анархистских ячеек. «Все действительно началось с анархистов, но теперь сообщество друзей Анны Хаавы разрослось до широкого круга интересующихся нами и поддерживающих нас людей».

Мы никогда не выпрыгивали с криками «мы анархисты!»

Оказывается, с анархизмом все не так просто: «Когда мы говорим о себе, мы не используем слово «анархизм». Мы не пропагандируем анархизм, мы его практикуем. Мы, скорее, живем так, как подсказывает нам совесть, делаем то, что считаем нужным. И те, кому это нравится, присоединяются к нам. Мы никогда не выпрыгивали с криками «мы анархисты!». Хотя, да, на самом деле мы ими являемся». Насколько можно понять из разговора с Кадри, «анархизм» жителей сквота выражается в отказе от некоторых принципов капиталистического общества: пересмотр понятия собственности, неучастие в рыночных отношениях, в случае Кадри — это отказ ходить на работу. Но прежде всего их идеи проявляются в отрицании общества потребления с его перепроизводством и экстремальным использованием ресурсов. Ключевые слова здесь — оптимизация ресурсов, забота об окружающей среде, устойчивое развитие, а также равенство.

«Нас много обвиняли в том, что мы «ненастоящие» анархисты. Но нас это не волнует. Есть два общих принципа, которые, может быть, свойственны всем тартуским анархистам. Первое — противостояние централизации власти. Например, в сквоте все решения принимаются по принципу консенсуса. Второе — сопротивление дискриминации. Живя в этом доме, мы хотим следовать этим правилам и при этом быть автономными. Мы особенно не обращаем внимание на теоретический аспект, но мы хотим показать, как все это выглядит на практике».

Понятию автономии здесь придается вполне конкретный и действительно практический смысл — это переход на полное энергетическое самообеспечение. Система водоснабжения выглядит следующим образом: в здании есть бак вместительностью в одну тонну, куда собирается дождевая вода, которая затем проходит через очистительные устройства и закачивается наверх, в дом. Сквоттеры надеются наладить систему с наступлением более теплой погоды. Пока что воду берут у соседей — способ менее изощренный, называется «за пару сигарет».

Спасай котов, ломай систему

Кадри продолжает показывать помещения. Мы поднимаемся на второй этаж и попадаем на кухню, где по средам устраиваются веганские ужины, а сейчас сидят три альтернативно выглядящих подростка, занятые карточной игрой. «Вот как проводят время сквоттеры — рубятся в „манчкин“», — смеется девушка с цветной челкой, выбившейся из-под шапки. «А вот наша „Линда“», — говорит мне Кадри и показывает куда-то за окно. Я не сразу понимаю, о чем речь, пока не замечаю на улице ветряной генератор, на мой неискушенный взгляд , нечто вроде пропеллера на высокой палке. Кажется, сквоттеры более чем серьезны, когда говорят об автономии, только вот откуда у людей, живущих практически без денег, все эти технологические штуки? «Есть пара человек, которые знакомы с DIY-технологией электрических систем и могут воплотить ее при относительно небольших расходах. Это фанаты сквота, которым близка идея об автономии и которым интересно воплотить ее в жизнь. Они пожертвовали нам эту технологию и научили ей пользоваться», — объясняет Кадри. Электричество подается также от солнечных панелей, установленных на крыше, а обогревается дом старым добрым печным отоплением.

Мы направляемся в комнату Кадри, где она живет уже почти два года. Да, именно два года — сквот «официально» заявил о себе прошлой весной, но какая-то деятельность велась здесь и до этого. Раскладной диван с темным покрывалом, мольберт, кресло, кусок ковра на полу. Мудреная фиолетовая занавеска, скорее для декорации, чем для затемнения. Наверное, когда в окно светит солнце, она отбрасывает нежную и загадочную тень. Пожалуй, описания одной комнаты достаточно, чтобы получить представление обо всех: помещениям присуща легкая неряшливость, сотканность из кусочков и, благодаря разноцветным стенам с рисунками, некий «артистический налет».

Стопка книг на подоконнике. Интересуюсь у Кадри названиями книг, рассчитывая, что в статье мне удастся обрисовать портрет моей героини через срез ее домашней библиотечки. Быстро убеждаюсь в наивности этой идеи: домашняя библиотечка девушки ничто по сравнению с ее настоящей вотчиной — А-библиотекой. Последняя представляет собой собрание литературы по теме анархизма, а также включает коллекцию т.н. «зинов» из разных стран (zine, сокращение от «magazine» — анархистский самиздат), издания на DIY-тематику и гигантскую дигитальную коллекцию по всем областям знания, насчитывающую пару десятков тысяч файлов суммарным размером в 136 гигабайт. Всем этим великолепием Кадри и заправляет.

На самом деле изначальный план «захвата» здания по адресу Anna Haava 7a был продиктован именно необходимостью найти помещение под А-библиотеку. В настоящий момент она находится в тартуском молодежном центре на улице Lille. Но, по словам Кадри, это место не подходит как из-за маленьких размеров, так и чисто идеологически — странно отрицать капитализм и при этом платить арендную плату за помещения под анархистскую библиотеку.

…Еще одна комната с мольбертом. Здесь до недавнего времени жила девушка, ведущая в сквоте художественный кружок. Окончила факультет государственных наук в Таллинне, затем хотела уехать заграницу, но в итоге нашла себя здесь, в коммуне.

Потенциально пригодных для жилья комнат много, их обитатели меняются часто. Кадри рассказывает мне про молодого человека, учившегося на специальности «технология защиты окружающей среды» и живущего здесь из научного интереса, про женщину, которую сквоттеры приютили, потому что ей было некуда идти… Себя саму Кадри называет full-time activist — помимо обустройства сквота и содержания библиотеки это проявляется еще и в спасении бездомных животных. Обитатели заброшенного дома подбирают с улицы собак и кошек, лечат у ветеринара и держат у себя, пока куда-нибудь не пристроят. Пока мы разговаривали, Кадри как раз позвонили из приюта для животных — сказать спасибо, что сквоттеры помогли найти хозяина для собаки. «Beebi sa oled», — говорит Кадри бело-рыжему коту, которого держит на руках. «Уррррррр», — отвечает ей кот, которого зовут Ряабис, то есть ряпушка.

Эти люди паразитируют на нашем обществе — откуда у них изначально одежда и еда?

Я продолжаю расспрашивать о здешних «квартирантах». По словам Кадри, желающих жить в сквоте очень много. Причины как финансовые, так и идеологические. С одной стороны, «ты вкладываешь столько, сколько можешь, например, нужно делать ремонт, скидываться на еду, но зато арендной платы нет», с другой стороны, «людей привлекает то, что это — мне обычная жизнь, когда человек ходит в университет определенное количество лет, потом идет на работу, заводит детей, платит арендную плату и по вечерам способен лишь смотреть телевизор». Как видно, Кадри относится к «обычной» жизни в современном обществе довольно критично.

Более того, ее критика переходит в практику, например, она стремится свести к минимуму пользование деньгами. Одежда из free-shop’а, другие необходимые вещи — в обмен на помощь друзьям… В плане еды Кадри на полном серьезе надеется на натуральное хозяйство — этой весной на территории сквота начнутся первые попытки воплотить в жизнь идеи пермакультуры, т.е. эффективного садоводства, сберегающего ресурсы. «А не кажется ли тебе, что в конечном итоге это все равно останется «детскими играми»? Смогла бы ты так жить до старости?» — я не хочу показаться грубой, но сомнения напрашиваются сами собой. «Легко», — отвечает Кадри. Во время поездки в Барселону она видела, что в сквоте могут жить и люди старшего возраста, целыми семьями.

Среди жителей Anna Haava 7A по-настоящему «взрослых» людей пока что нет: возраст здешних обитателей от 19 до 27 лет. «Летом у нас жили даже две 14-летние девочки, — рассказывает Кадри. — Их родители поначалу очень боялись, приходили, смотрели, что мы тут делаем. Но, кажется, родителей успокаивает, когда дети при деле. Мы дали девочкам возможность помогать нам в строительстве. Их родители теперь на нашей стороне».

Я прошу Кадри рассказать и про отношение ее собственных родителей: «Моя мама сказала «ну ты и хиппи». Но на самом деле она видит, насколько вдохновенно я рассказываю об этом месте, что я могу тут делать и как это на меня влияет. В целом, негативной реакции со стороны чьих-либо родителей нет. Некоторые из них даже пришли на наш марш». Марш в поддержку сквота состоялся в Тарту 6 апреля и собрал более сотни человек.

Работая над этим материалом, я обсуждала его с несколькими людьми, и всех их охватывало желание поспорить. Они говорили: «Бакунин и Кропоткин — это анархисты, а то, о чем пишешь ты — какой-то экологический фундаментализм!» «Развитие энергосберегающих технологий невозможно без современной науки, а значит, без капитализма». «Эти люди паразитируют на нашем обществе — откуда у них изначально одежда и еда?»

Сама я думаю, что жизнь в таких условиях требует колоссальной ответственности прежде всего за себя самого, за собственное здоровье и будущее. И, по-моему, сообщество Анны Хаавы заслуживает восхищения. Потому что далеко не каждый человек в современном мире может позволить себе иметь собственные принципы. А жить по ним и вовсе роскошь. И это абсолютный шик, когда счастливый союз идеи и практики дополняется творческим самовыражением, урчащим котом и отсутствием необходимости платить за электричество.