Учебник истории

Примечание автора. Нижеследующий текст построен на транслируемых на протяжении последних лет страхах. Эти страхи нам щедро раздают в газетах и журналах; политики и так называемые эксперты истерят на телевидении и радио. Я решил довести это варево, состоящее из незнания матчасти, манипулирования и откровенного идиотизма, до точки кипения и подать на стол.

День X. 4 утра,
причал Нарва-Йыэсуу

Удивлению Петровича не было предела. То, что он сначала принял за рыбацкие лодки, оказалось, по всей видимости, вполне боевыми машинами. Высунувшись из устья Россони, они, пользуясь течением, которое как раз повернуло в Нарову, деловито на одиннадцати узлах пошли прямо в сторону причала.

— Наши в городе, — пробормотал Петрович. Логика последних выпусков новостей, что называется, догнала рыбака. Все встало на свои места, как в детской игре «пятнашки». Скорее машинально он достал из кармана телефон и даже не удивился, увидев, что поля нет.

Сам Петрович служил в золотые годы в Монголии и про РЭБ знал то, что положено знать старшему сержанту из расчета ЗРК.

Тем временем вся четверка машин добулькала до берега и стала выползать на пляжик. Петрович поймал себя на мысли, что русские броники похожи на стаю собак: вылезли из воды и остановились отряхнуть шерсть. Выехали метров на тридцать от уреза воды и, урча моторами, синхронно встали.

До Петровича донеслись далекие раскаты. В этот момент телефон выдал вибрацию: через озверевший трафик мобильной сети, уже, кстати, прореженной на северо-востоке Эстонии специальными проволочными кассетами, прорвалось-таки сообщение от дружины Союза обороны. Штаб дружины предписывал со всей скоростью явиться на ближайшую базу спасателей — у тех была хоть какая-то защищенная связь, да и по молчаливому соглашению спасатели брали на себя организацию транспорта до точек формирования диверсионно-партизанских групп.

Потарахтев вхолостую минутки три, амфибии стали в колонну и, не открывая люков, двинули в сторону улицы Вабадузе. Ближе к центру города, на месте старой аптеки, дорогу смело перегородила патрульная машина. Пара полицейских — парень лет тридцати и прошлогодняя выпускница местной школы МВД — лихорадочно придумывали способ не слиться в безнадежной перестрелке с тридцатимиллиметровыми автоматами универсального комплекса городского боя «Лепесток». Еще хотелось бы сохранить лицо.

— Пусть они предложат нам сложить оружие. А? Как думаешь, предложат?

— Паша, а может, дробовик из машины достать? У нас же пять медвежьих патронов есть.

— Дура ты, Катька. Эта штука из нас фарш за полсекунды сделает. Сама подумай, сейчас такое начнется. Мародеры, бабушки с инфарктами. Мы ой как нужны будем.

Головная машина остановилась метрах в семи от полицейского автомобиля. На башне открылся люк, и из него показался лейтенант Гаврилов, уроженец Е-бурга.

— Ребята, вы по-русски могете?

— Можем. И вынуждены требовать, чтобы вы покинули технику и, сложив личное оружие на землю, построились у стены магазина. Именем Эстонской Республики, — совсем уж неуверенно прибавил Паша.

Гаврилов широко ухмыльнулся и обратился к полицейским с контрпредложением.

— Смотрите, расклад такой. Отойдите от тачки, стволы в кобуры уберите. Перед нами задача, и мы ее решаем. Для проформы и протокола я головной машиной цепану вашу колымагу, чтобы нормально смотрелась и на ходу была. На том и разойдемся, соотечественники.

День Х, полдень.
Минная гавань, Таллин

В порту срочники тушили три катера. Поговаривали о вертолетах. Якобы кто-то слышал стрекот или типа того. Три катера-тральщика горели бодренько. Чем попали, кто? Кто — известно, а чем? К тушению разлившегося дизтоплива приступила команда с двумя пеномашинами. По всей видимости, русские вообще не тронули аэропорт имени Леннарта Мери — служба спасения прислала из аэропорта еще четыре пеномашины. Примерно через четыре часа пожар был потушен. Утром Х+1 дня в Таллинскую гавань зашли легкие силы Балтийского флота. Кадр, сделанный Марко Хейко с собачьего пляжа, — эсминец, фрегат и три катера на фоне Сити и Старичка — моментально стал классикой. В этот момент все осознали то, что история нас ничему не учит.

День Х, 13 часов.
Высоты Синимяэ и окрестности

Очень быстро стало ясно, что русские с высот не уйдут. После того как на основной трассе эсирнская мини-колонна из трех джипов с установленными на них «джавелинами» попала в минно-взрывную засаду, хозяева поля решили откатиться назад.

Развернув основные силы к позиции «юго-запад» относительно высот и разместив минометы, Михайлов приказал выдвинуть на передний край группы корректировки, а восемь (шесть родных плюс две буксируемого усиления) «джавелинов» разместить метрах в ста вглубь от смотрящего на высоты леска. Штаб бригады передал, что речь идет о четырех амфибиях без какого-либо усиления, так что Михайлов планировал разведку силами доступных ему четырех БПЛА и — при выявлении позиций вражеских машин — нанести по ним удар управляемыми ракетами с закрытых позиций. За десять минут до готовности ракетного удара по перекрестку трассы Петербург — Таллин рядом с поселком отработали минометы. Не то чтобы в этом был какой-то толк, но как отвлечение внимания вполне подошло, да и по самому поселку и даже в близости от него 120-мм работать не могли по определению.

Михайлов проиграл Гаврилову только полтемпа. За две-три минуты до готовности к удару со стороны солнца послышался характерный стрекот, и Михайлов, объявив огонь ракетчиков по готовности, занялся созерцанием работы трех своих расчетов ПЗРК.

Принимая во внимание ландшафт, надо отметить, что работа вертолетчиков была непростой. Прятаться перед выходом на цель тут было фактически негде. Складок местности не наблюдалось, поэтому командир тактической группы, состоявшей из двух звеньев КА-52 по четыре машины, остановился на ударе обоими звеньями со стороны солнца.

Учитывая то, что одна машина из каждого звена вынуждена была покинуть строй и взять курс на базу, не долетев до цели около двадцати километров, — у одной из КАшек ушла в офлайн главная система контроля огня, а вторая показала недопустимые параметры перегрева турбины — фронт эстонской противотанковой роты штурмовали три машины, а на уже опустевшую позицию 120-мм минометов вышли три.

Внезапности достигнуть не удалось, и одна из машин первого звена, задачей которого была штурмовка переднего края изготовившейся к броску на Синимяэские высоты усиленной роты Вируского батальона, получила (ракету) из ПЗРК.

— Звезда-лидер, я звезда-два, получил стрелу, иду на вынужденную, — раздался в эфире уверенный голос пилота. По тону сообщения можно было заключить, что лейтенант Семенов не только невредим, но и рассчитывает посадить машину у своих.

Спустя секунду после опознания отработанной позиции, третья машина звена доложила об обнаружении колонны машин с прицепами.

Одновременно с двойкой Семенова по переднему краю Вируского батальона заработали и три тридцатимиллиметровых автомата «Лепесток» мобильной группы.

После минометного удара Гаврилов сразу вызвал вертолеты. Пять минут хода, две минуты на работу — семь минут отпущено Вируской роте, но за эти семь минут можно многое сделать. Приказав сменить позиции на запасные, Гаврилов заслушал рапорт третьей машины, попавшей под залп тяжелых минометов: два близких разрыва, контуженный, боеготовность норма, шесть попаданий в полотно шоссе, объезжать придется.

Огонь три машины из поселка открыли одновременно со штурмовкой КАшек. Далее наблюдалась классическая картина современного скоротечного огневого взаимодействия. За последующие две минуты были выпущены полторы тысячи 30-мм снарядов, несколько десятков ПТУР, до сотни НУРСов и пара-тройка зенитных ракет.

Отходящая от «фронта» минометная батарея была атакована тремя машинами с подвесными орудийными контейнерами, КАшки еще добавили неуправляемыми ракетами. Двенадцать убитых и шесть из тринадцати машин оставила батарея под Хундинурга.

Во время этой атаки одна из КАшек выхватила универсальную мини-ракету из «Карла-Густава» — 84-мм смарт-боеприпас дорулил на низколетящий вертолет, но свалить его, конечно, не смог. Впрочем, машина вывалилась из строя и на максимальной скорости ушла на восток, так и не отстреляв полный комплект..

В Синимяэ чадила амфибия: два «джавелина» сдетонировали над моторным отделением. Результат — четыре тяжелых, один двухсотый.

Вирусцы потеряли еще семь убитыми и две ракетных установки. После этого Михайлов открытым текстом вызвал командира русской группы.

— Мы уважаем вашу работу и работу ваших солдат. Мы готовы взять в плен ваших офицеров и обращаться с ними, как с людьми. Ваши рядовые будут разоружены, и их дни в плену будут оплачены по ставке. Русские, захватывающие Эстонию, остановитесь.

Ответ Гаврилова был менее пафосен, чем предложение эстонского офицера, зато более прагматичен.

— Смотри, капитан. Расклад такой. Завтра оккупация, не жги больше парней. Оставьте на поле минометы и отходите в расположение. У тебя уже тут на рапорт, поезжай — пиши! Ну а вообще, если я ближе километра что увижу… Послезавтра, лейтенант, мы же с тобой в штабе будем сидеть и твои колеса оставшиеся подсчитывать. В общем, открывай, сова, медведь пришел.

День Х, 16 часов,
Район Тоомпеа, Таллин

Пройдя над пляжем Пирита, 24-ый заложил и с кабрирования, по-пижонски занес управляемую ФАБ-250 прямо в штаб Союза обороны. Акт это был сугубо ритуальный, ибо к тому моменту уже шестой час связь давили так, что оперативно доставлять инфо можно было, в общем-то, только лазером. В штабе в этот момент не было даже сторожа. Расположенный через дорогу памятник адмиралу Питке не пострадал.