Маарья Кангро и солидарность

Если вспомнить любимую девочками игру в ассоциации, то первым словом, которое всплыло бы у меня при упоминании имени Маарьи Кангро, было бы слово феминизм. Если поступить наоборот и загадать словосочетание «феминизм в современной культуре Эстонии», то первой ассоциацией у меня выдало бы имя Маарьи Кангро. А дальше начинаются сложности. Потому что мне как-то неудобно, если человек ассоциируется у меня с определенным общественно-политическим движением. Человек, несомненно, яркий и талантливый. Человек, на мой субъективный взгляд, наполучавший наибольшее количество эстонских литературных премий самой разнообразной направленности. Не то чтобы я их считал и пристально за ними следил, просто время от времени все равно же спрашиваешь: «А кто в этом году получил то-то и то-то», и в ответ слышишь: «Маарья».

Она борется не только за права женщин, но и вообще яростной и клокочущей стеной встает на битву с любой несправедливостью и неравноправием.

Собственно, свой феминизм сама Маарья Кангро и не скрывает ни разу. В публицистике она активно выступает с хлесткими ироничными статьями на темы косности и нетолерантности нашего общества, в своем фейсбуке открыто высмеивает людей, высказавшихся на эти темы непростительно безответственно. И мне кажется, что Маарья Кангро временами использует свою литературную известность и в этих целях — в целях борьбы за равные права всех, кто в этом нуждается. Потому что она борется не только за права женщин, но и вообще яростной и клокочущей стеной встает на битву с любой несправедливостью и неравноправием. Иногда даже немного перехлестывая при этом. Впрочем, в том мире, который нас сегодня окружает, оно, может быть, даже и к лучшему, что бывают такие перехлесты.

Совсем недавно со мной случилась непритязательная история, не стоящая, может быть, даже и упоминания, если бы не контекст Маарьи Кангро. Один малознакомый мне человек, в обществе которого я как-то саркастически прошелся по гомофобам, выдал буквально следующую фразу:
— По-моему, в современном мире любой нормальный человек — гомофоб.

Я с такими людьми бороться уже давно отказался, их все равно ничем никак не переубедишь. К сожалению, приходится жить в таком мире. Мне сказать таким людям нечего. Единственное, что я могу — попытаться свести дальнейшее общение с ними на любые темы к минимуму или, если этого требует жизнь, ограничиться лишь какими-то профессиональными интересами. Маарья Кангро, в отличие от меня и от многих мне подобных, бороться с людьми, из уст которых вылетают такие фразы, не устает и не устанет никогда. Так или иначе. Словом или делом. Больше, конечно, словом. Или, скажем так, я про ее борьбу словом имею просто большее представление. Но, говорят, что и делом тоже. Она — такая пассионария этого фронта.

В Средние века Маарья запросто пошла бы за свои убеждения на костер.

И это правильно, что она пользуется своей литературной влиятельностью в общественных целях. Снова скажу, что, в отличие от беспринципного меня, Маарья — человек идеи, во всяком случае, так мне представляется со стороны. Знаю я ее не слишком хорошо, мы, конечно, общаемся и, надеюсь, взаимно друг другу симпатичны, но даже близким знакомством это назвать нельзя. И вот, глядя со стороны, я думаю, что в Средние века Маарья запросто пошла бы за свои убеждения на костер. Я очень уважаю таких людей. Скорее всего, потому, что я сам на это не способен. И, наверное, потому, что я не вижу вокруг такой идеи, ради которой я готов был бы пожертвовать даже чем-то не слишком для меня значительным. Теоретически, может быть, — идея свободы. Но то теоретически. Тем больше мое перед такими людьми восхищение.

Впрочем, в первую голову Маарья все-таки — очень успешный эстонский автор. Она работает в самых разных жанрах и видах литературы. Она и поэт, и прозаик, и переводчик, и публицист. Наше с ней знакомство, собственно, началось с того, что она перевела на эстонский мою самую первую подборку стихотворений, напечатанную, так сказать, в «официальной прессе». Я был молодой да наглый, не очень разбирал, с кем имею дело, считал свои стихи самыми лучшими в мире (что по здравом размышлении только естественно для начинающего автора) и поэтому, как мне сейчас кажется, разговаривал с Маарьей Кангро тогда с позиции силы, что ли. Чуть снисходительно, как-то свысока, что ли, доброжелательно, но типа спускаясь со своего олимпа ради того, чтобы что-то ей пояснить из непонятных мест в моих текстах. Не знаю, возможно, тогда ей так не показалось, да и мне, может быть, так кажется только сейчас, когда я вижу, знаю и гораздо лучше осознаю, какой величины автором стала (а пожалуй, и тогда уже начинала становиться) Маарья Кангро. Мне немножко стыдно за мое тогдашнее поведение, и остается только надеяться, что оно не слишком бросалось в глаза.

Сам я мужчина, так уж случилось, и внутренний мир женщины для меня, по большому счету, навсегда останется неразрешимой загадкой.

Позже мы много раз пересекались на каких-то общих литературных тусовках, я, в свою очередь, перевел несколько текстов Маарьи на русский, а она интервьюировала меня на презентации моего второго романа «Таласса! Таласса!» для эстонской публики. Притом одним из самых главных (для нее) вопросов на той презентации был, как мне кажется, вопрос о роли и месте женщины в этом романе. По мнению Маарьи, я недостаточно равноправно освещал там внутреннюю жизнь своих персонажей женского пола, делая их, таким образом, домостроевским придатком к персонажам-мужчинам. Что, может быть, даже и так, но безо всякого злого умысла. Просто сам я мужчина, так уж случилось, и внутренний мир женщины для меня, по большому счету, навсегда останется неразрешимой загадкой. Но примечательно даже не это. Примечательно то, что Маарья Кангро, как видно из этой незатейливой истории, выступает за равные права женщин не только в жизни, но и в литературе, даже ущемление прав персонажей женского пола может вызвать с ее стороны как минимум иронически-саркастический вопрос к автору. Таким образом, вы сами можете судить о степени ее пассионарности в данном вопросе. Для Маарьи Кангро нет темы важнее. Во всяком случае, для Маарьи Кангро как человека.

Да пожалуй, и для Маарьи Кангро как писателя. Те ее тексты, которые я читал, почти все ироничны, гротескно-социальны и почти все либо напрямую говорят об отсутствии справедливости и равноправия в мире — с точки зрения самых разных угнетаемых групп населения, — либо же с разной степенью прозрачности намекают на это. Подобно Катону Старшему или одному упорному русскому журналисту, Маарья всеми своими текстами и публичными выступлениями кричит о том, что «Карфаген должен быть разрушен», педалирует тему «но и о русских не забывали», но делает это, в отличие от двух вышеперечисленных ораторов, тонко, элегантно и занимательно, так что эти бесчисленные повторения в ее случае повторениями не кажутся и оскомины не вызывают.

В личном общении Маарья Кангро человек легкий, способный поддержать почти любую тему для разговора, а еще ироничный, что я дико в людях ценю. Мне приятно с ней говорить, пусть даже разговоры эти проходят раз в полгода, длятся по десять-пятнадцать минут каждый и являются, по сути, разговорами ни о чем. Бывает такое, знаете, что как-то неосознанно, подсознательно хочется с каким-то человеком общаться больше, хочется узнать его лучше, возникает какая-то химическая симпатия, при этом безо всякого эротического подтекста. И при этом, прочитай Маарья Кангро этот текст, приди ко мне и заяви что-нибудь вроде того, что «ты хотел общаться, и вот я здесь, давай», я бы, скорее всего, смутился и отшутился бы в том духе, что все ради красного словца и на самом деле все еще тоньше. А может, и правда, ради словца и еще тоньше. Кто ж его разберет. Одно мне ясно — как, наверное, у многих из нас, человеческая стая вокруг меня делится на «своих» и «не своих». Маарья совершенно четко входит в разряд «своих». Даже если наше общение продолжит оставаться на том уровне, на котором оно есть сейчас. И не надо, быть может, углубляться в Марианские впадины чужих душ, чтобы ощущать некую поверхностную синхронность. Как говорят другие люди и по другому поводу: «Маарья — мужик». Не в обидном и не в сексистском смысле этого слова. Надеюсь, меня хоть как-то можно понять. В интернете здесь бы стояло несколько десятков смайлов.

Маарья достаточно плодовита, новые книги выходят у нее чаще, чем у многих коллег по перу.

Итак, Маарья Кангро — ироничный, страстный и нетерпимый к нетолерантности человек, что находит логичное отражение в ее текстах. Притом если поэзия Маарьи, та ее часть, повторюсь, с которой я знаком, иронична подчас до ерничанья, то с прозой все немножко не так. Снова оговорюсь, что я, конечно, читал далеко не все ее рассказы — Маарья достаточно плодовита, новые книги выходят у нее чаще, чем у многих коллег по перу, — но в тех, что мне довелось прочитать, прослеживается определенная тенденция. Маарья описывает некую ситуацию из жизни, своей ли или своей лирической героини, не имеет значения. И несмотря на то, что автор не говорит об этом напрямую и даже, пожалуй, не намекает, все равно ты чувствуешь, что это — притча. Сами по себе ее рассказы можно отдаленно сравнить с рассказами Буковски или Лимонова — решительно никаких экстраординарных происшествий в них не происходит, чисто бытовая жизнь обыкновенных людей. Только не так брутально, не столько пьют и жрут наркотиков, как у Буковски, и не столько трахаются, как у Лимонова. И плюс эта притчевость. Если у двух приведенных мной для сравнения авторов история дается сама по себе, просто как она есть, ни для чего, то у Маарьи — во всяком случае, лично меня это ощущение не покидает — каждая история рассказывается для чего-то. Все в том же глобальном для Маарьи Кангро смысле — чтобы показать, вдолбить, втравить в наши дурацкие головы, что все люди равны. Абсолютно все. Независимо ни от каких различий в их цвете кожи, религиозной принадлежности, сексуальной ориентации или политических пристрастий. И эти ее рассказы-притчи или лишний раз напоминают об этом, или показывают ситуацию от противного — как нелепо и убого ведут себя те персонажи, которые почему-либо так не считают. Словом, это сложно объяснить, это на уровне ощущений. Которые, тем более, могут обманывать. Вдруг она совсем не имеет это в виду, когда пишет, а просто я повелся?

Короче, как и все предыдущие герои рубрики «Знай наших!», Маарья Кангро заслуживает того, чтобы ее читали и сами делали свои выводы. Повторюсь, мне кажется, что она — из той небольшой когорты писателей и вообще деятелей культуры (в современном мире количественно стремящейся к нулю), из тех авторов, которые готовы пострадать за идею, вплоть до восшествия на костер. Но это мне так кажется. Мне часто кажется то, что я хочу, чтобы мне казалось. Я бы тоже хотел, чтобы любые предубеждения по отношению к людям из нашего мира исчезли. Бороться за это я, с другой стороны, не готов. Я буду молчаливо поддерживать борьбу Маарьи и сочувственно-солидарно следить за ее усилиями. Может, что-нибудь у нее и получится.