Впервые Дни русской культуры в Эстонии состоялись 26 мая 1924 года. Спустя 90 лет мэрия Таллинна решила возродить традицию и пригласила нас, редакторов журнала о культуре ПЛУГ Олесю и Дана Ротарь, разработать концепцию и организовать фестиваль, который позже получил название VDRUG. Мероприятие, состоявшееся в январе 2015 года, вызвало большой резонанс как среди русско-, так и эстоноязычной публики. Его цель была отразить и переосмыслить роль русского наследия в культуре Эстонии и представить тех авторов, чье творчество актуально и высоко ценится местными и зарубежными коллегами, но порой не известно массовой публике. Это была попытка создать более прочную, основанную на положительных примерах базу для формирования русской самоидентичности в Эстонии. Переводчик, поэт, лауреат «Русской премии» Игорь Котюх назвал фестиваль самым важным событием этого века в жизни русского населения страны.
Но почему мы, чаще всего будучи гражданами Эстонии, выделяем себя в отдельную группу? На мой взгляд, все дело в истории, ее интерпретации и жонглировании ее фактами в политических целях. В далеком прошлом Эстония была более свободным местом для русских по сравнению с их родиной. Еще в 17 веке сюда от преследований церкви и государственной власти бежали староверы. С тех пор русские начали селиться на берегах Чудского озера, где их национальная культура сохранилась и поныне. По данным переписи 1897 года русские составляли 4,7% населения Эстонии, что в то время выражалось цифрой 46 026 человек. Строительство новых производственных предприятий и военных сооружений в начале ХХ века вызвала стремительный рост русского населения. Затем новый приток русских обусловили революция и Гражданская война. В Эстонию иммигрировало более 20 000 человек из Северо-Западной армии генерала Юденича и, по разным оценкам, до 80 000 беженцев (источник). В советский период русскоязычных становится еще больше: в 1959 г. — 20,1 %, в 1979 г. — 27,9 %, в 1989 г. — 30,3 % (источник). По данным на 1 января 2017 года всего в Эстонии проживает 1 315 635 человек, из них у около 28% родной язык — русский (источник). В основном это выходцы из СССР, которых сюда когда-то направили работать, их дети и внуки.
Из-за того, что начиная с 13 века Эстония практически постоянно находилась под иностранной властью (немецкой, шведской, российской, польской, советской), эстонцы крайне трепетно относятся к своей независимости, вновь приобретенной в 1991 году. С начала 90-х и по сей день в многочисленной русскоязычной общине многие из них — как политики, так и простые граждане — видят угрозу государственности Эстонии, со всеми вытекающими отсюда последствиями. При этом на бытовом уровне отношения у двух общин хорошие. Но политики все равно всячески стараются использовать национальную карту в своих интересах. Такова наша реальность, мы практически с ней смирились, тем более что с точки зрения представителей творческих профессий, конфликт — это интересно, это хорошо, с этим можно и нужно работать. Чем активно и занимаются представленные на фестивале авторы.
И похоже, что именно в культурной среде наконец-то начинают появляться решения, как выйти из пространства подозрительности и неприязни. Осенью 2016 года в театре Vaba Lava состоялась премьера постановки «Ma pigem tantsiksin Sinuga» («Я скорее станцую с тобой»), действие которой частично происходит в 2036 году. Согласно альтернативной версии истории, в Эстонии в ходу четыре языка: корейский, эстонский, русский, английский. А «когда Сталин умер в 1963 году и через три года в Эстонию вошли французские войска, дедушка знал, что ему дорога прямо в концлагерь, потому он с другими эстонцами стал рыть туннель до Хельсинки…». И «…говорить что по-русски, что по-эстонски было небезопасно, но они оба, к счастью, отлично знали корейский…». И так далее и тому подобное. Может, наконец, через абсурд и фантастику мы дойдем до истины, что «если двух людей разделяют история и язык — по-хорошему нужно искать другую историю и другой язык». А то ведь мы все уже так устали спорить о результатах Второй мировой войны…
Олеся Ротарь, руководитель фестиваля VDRUG