Сдохнуть — это еще не так страшно, потеряться куда хуже

— Я вообще Буковски очень люблю, — сказал один мой приятель.
— Отлично, — ответила я. — Тогда тебе прямиком на «fac!+do!+totum!» в Vaba Lava. Там очень Буковски.
— Неееет, там по-эстонски. И фотки я посмотрел — не очень.

Теоретически товарищ абсолютно прав. Несмотря на то, что 90 процентов слов, прозвучавших в спектакле, были произнесены по-английски, номинальным языком постановки был эстонский. Но на практике друг мой не прав в корне. В театре свой специфический язык. Над его созданием работали Станиславский, Брехт, Брук, которые, скорее всего, даже не слышали о существовании эстонского языка, но были уверены в универсальных выразительных свойствах языка театра.

Но труды этих почтенных мужей ничего не могут поделать с тем, что в городе Таллинн суровая реальность жесткого апартеида внедрилась и в, казалось бы, внеполитический мир театра. Печально. Потому что «fac!+do!+totum!» — история как раз о ломке границ. Физических, и, в большей степени, ментальных.

Трем танцорам и двум актерам удалось создать на площадке Vaba Lava емкий мир Генри Чинаски, альтер эго Буковски — пропойцы и бездельника, но при этом ловкого трикстера, живущего вне реальности простых людей. Генри Чиновски со стороны, Генри Чиновски изнутри, Генри Чиновски раздет, вивисектирован, сбрызнут живой водой дешевого вискаря, и вот он снова перед нами: Генри Чинаски, аплодисменты, на сцене — Генри Чинаски!

Одна моя подруга однажды сказала: «Как было бы хорошо, если б вся моя жизнь сопровождалась саундтреком — то тревожная музыка, то радостная…» Подсознательно девочка хотела на сцену, просто не сумела выразить это правильными словами. Чинаски на сцену не хотел. Он на ней был. Он дистанцировал себя от общества, выставил свою персону под свет софитов, извернулся-вывернулся и вдруг из отдельно взятого человека стал отдельно взятым героем — литературным, драматургическим, кинематографическим — нашего времени. Героем! А не отбросом общества, прожженным алкоголем и загулами.

Титул героя обязывает. Величаво ступали герои на античной сцене, фанфары и хор приветствовал их выход из-за кулис. Ну и герои тогда были исполнены достоинства: со щитом, все как положено. Наш же герой сир, убог, блюет в сортире, но… Ангелы говорят с ним. Впрочем, пардон, ангелы говорят с Веничкой, нашим, родным, вокзальным пьяницей Ерофеевым. Но кто сказал, что они не говорят с Чиновски? Если в книге этого не написано, это вовсе не значит, что они не говорят. Буковски просто написать об этом забыл. Занят был — блевал. А ангелы говорили. И Пеэтер Раудсепп, постановщик «fac!+do!+totum!» услышал их. Три танцора, будто тихий саундтрек, двигались на сцене позади Чиновски, словно ангелы, когда-то говорившие с нашим родным Веничкой. Три ангела то поддерживали, то услужливо снабжали героя волшебным стимулирующим нокаутом — во имя продолжения шоу. А толпа, как известно, обожает нокауты.

«Толпа обожала нокауты. Она орала, когда кого-нибудь из боксеров вырубали. Били ведь они сами. Может, тем самым лупили своих боссов или жен. Кто знает? Кому какое дело? Еще пива».
(С) Буковски.

Героем нельзя стать просто так. Цена высока настолько, что средний кандидат уже в первых турах отбора несостоятельно выворачивает карманы. Настоящий же герой за титул бьется с детства, исступленно, не делая разницы между тренировочным боем и боем на выживание. Родители. Школа. Медицина. Армия. Работодатели. Деньги. Женщины. Города. Идеи. Все они протягивают руки и говорят: нас много, ты сдашься, ты таки станешь нашим рабом, ты начнешь слушаться, черт тебя дери! И Чинаски, ловкий плут, с грацией хронического алкаша ускользающий от них (бог любит пьяниц и идиотов), Чинаски становится сильнее их. Он пережил эту мясорубку, и все ипостаси демона капитализма больше не властны над ним: он лавирует меж ними, как бог, свободен, но не невидим. Он приковывает к себе внимание, говорит, пишет, переступает границы. Он… существует.

В теории культуры трикстер — это герой, презревший героические эталоны поведения и ставший в некотором смысле антигероем. Не переставая совершать эпические подвиги, он изменяет их мотив, совершая их не во славу царя, отечества или дамы сердца, а по приколу, между делом, не специально. Просто потому, что трикстер выше капиталистических ценностей и национальных культур. Своим существованием он вознесся даже над языком: все эти литературные завитушки, которыми пестрит традиционная литература, он отломал и, думается, пропил. Осталась сухая констатация факта жизни. Ни одного лишнего слова. Простота. И нечеловеческая глубина понимания того, что кроется в этом факте жизни: боль, борьба, любовь.

Любовь, борьба и боль — именно так я читаю название спектакля «fac!+do!+ totum!», отсылающее к знаменитому роману Буковски «Фактотум» (от латинского слова «разнорабочий», в русском переводе также «Мастер на все руки»). В своей сложной постановке Пеэтер Раудсепп деконструировал роман Буковски, вынул из него эти три основополагающие идеи бытия Генри Чинаски и вынес их на всеобщее обозрение при помощи танца и актерской игры. Игры, которая ломает языковые преграды: актер зачитывает книгу на английском, но энергетика текста Буковски сильнее, чем семантика текста, и, даже не понимая английского языка, зрители втягиваются в ритм чтения, эмоционального до мурашек по коже.

Ценности Буковски — ценности общечеловеческие. Там нет любви к деньгам, но есть любовь к труду. Нет любви к народу, но есть гуманизм. Гуманизм в смысле ecce homo, а уж что может быть гуманнее. Глобальный, транснациональный гуманизм, с высоты которого кажутся смешными различия меж людьми и культурно-национальные условности.

«Я не пойду на спектакль, там по-эстонски» — о боги, ведь мы сами делаем свою жизнь скучной и унылой, идя на поводу нелепой и крайне распространенной мысли о дистанции меж культурами. Мы уверенно сидим дома навстречу приключениям и чудесным переживаниям вместо того, чтобы перестать следовать надуманным правилам, выкинуть из головы мелочные предрассудки, сделать шаг и начать получать удовольствие от жизни.

fac!+do!+totum!

Режиссер: Пеэтер Раудсепп
Хореограф: Криста Кёстер
Художник: Кейли Реттер
Роли исполняют: Кармель Кёстер, Хеллар Бергманн, Креэте Пилленберг, Пеэтер Раудсепп, Рене Кёстер