Исчезающий мир

Тонконогая девочка в платьице черном,

с глянцевой книжкой «Исчезающий мир» под мышкой,

куда ты спешишь?

Хоть бунтуй ты, хоть будь покорной,

мир тебя поманит, искусит, разгонит,

а после покажет шиш,

а потом за стойкость вознаградит по полной,

а потом еще пожурит слегка.

Если выдержишь всё — будешь жить века.

Будешь жить века, будет течь строка

в исчезающем мире под солнечным стробоскопом,

будет жизнь сладка, и горька, и никака,

и все это будет нестись галопом.

Открой свою книжку на неизвестной странице,

посмотри на счастливые лица,

не искаженные приступом пустоты.

Видишь, третья слева в седьмом ряду?

Это ты.

А до небес всегда семь верст,

будь ты хоть Патти Хёрст

и Грета Гарбо в одном флаконе.

Plan for the best, dream of the worst

на фоне подлетающих Меланхолий.

Но лучше всего просто беги,

позабыв про то, что любые пути — круги,

про то, что каждый — звезда ипподрома.

Читай, мечтай. Никогда не считай шаги

до дома.

Имя мне библион

не стал:

иззвездным блогером

полярным писателем

генитальным поэтом

междугородним человеком-отгадкой

мессией на разноцветных ходулях

(вычеркнуть всё)

гляжу на so called юность и вижу дулю

в силу:

географического обложения

бездалай-ламности

тлени

неумения shit

у- и от- сталости

(всё подчеркнуть)

за что ни хватись — не хватит великой малости

в итоге:

ночь на столе, чай на дворе

времени нет и не буддет

имя мне библион

my Irish heart

бьется упрямо о прутья Бога

(без подписи, без числа)

просто привет, my love, и никакого итога

Shamrock

мы бежим по этим звездам,

а за нами мчится стая:

это мысленные волки,

это адские мигалки,

это злобные мурзилки

из забытых всеми песен,

это духи лесопилки,

окаянной лесопилки,

что переломала ветки,

что перемолола корни

срубленного Иггдрасиля;

стук колес на полустанке:

поезд-морлок, поезд-призрак

по незримым реет рельсам,

содрогается пространство,

не успеть до переезда,

как тропа змеей ни вейся,

мы бежим по этим звездам,

впереди шипенье молний,

океана черный грохот,

клекот ангелов в зените;

мы почти лишились сил, но

волки дышат жарко в спину,

поезд искривляет время,

режет мир на тьму и холод,

воет вий, визжат виверны,

мы упали, мы пропали,

мы лежим на этих звездах,

и вокруг пылает клевер

изумрудным безмятежьем,

просыпайся, просыпайся,

прошепчи кому-то в небо:

tá grá agam duit, mo chuisle