Как это было: торжество хорошего вкуса, или Pori Jazz 2010

Как только мы сели на паром, у меня разболелся зуб. «Все, съездил на курорт!». Прощай, Торичка, ты, наверное, отлично выглядишь; N.E.R.D., пацаны, извините, в этот раз никакого чилла; видимо, буду слушать диск Massive Attack с новой программой и представлять, как это было круто на сцене… Я что, болеть туда еду? На Pori Jazz, второй по величине джазовый фестиваль Европы.

Несколько часов от Хельсинки на машине под Ariel Pink’s Haunted Graffiti и мы в Пори, уютном финском городке. Приезжаем в кемпинг, от него до Jazz Street, где все и происходит, рукой подать. Теряя счет принятым обезболивающим, чувствую, что на Gotan Project я не попадаю… Следующим утром друзья сказали, что Готаны выступили как всегда хорошо. После просмотра свежеприобретенного в музыкальной лавке (кладезь всевозможного раритета, впрочем, довольно дорогого) DVD Pixies внезапно обнаруживаю, что жив-здоров, и мы идем гулять.

Въезд на транспорте на Jazz Street запрещен, тут и там висят растяжки с цитатами из Тома Уэйтса, Фрэнка Заппы и Луи Армстронга. Из клубов играет то экспериментальный джаз, то жесткая альтернатива, то еще какой авангард. Мы идем к главной арене. Веселые девушки раздают всем холодный лимонный «Швепс». Большая площадь, густо усеянная скамейками и радостными людьми, затем идет подъем выше, на котором люди разместились на лежаках и прочих подстилках. Гигантский пикник. Большая сцена с двумя экранами по бокам. Выступают Sven Kuti&Egypt 80. Отец Свена — Фела Кути (умер в 1997) — создатель афро-бита. Куча музыкантов c сосредоточенными лицами играют зажигательные луповые темы. Свен же в это время лихо пляшет в своем леопардовом комбинезоне и отменно начитывает.

На опустевшую сцену выкатывают рояль, а напротив ставят синтезатор. Элегантно растянувшись на стульчике между ними, очаровательная, вечно молодая рыжая «кукуруза-царица» Тори Амос. Причудливо, но пристойно расставив ноги, она маневрирует от одной клавиатуры к другой, периодически играя на обоих инструментах одновременно. На Silent All These Years не могут сдержать слез даже самые суровые дамы. Далее концентрация реднеков в футболках Creedence (на джазовом фестивале! Мы подумали, что в следующем году мы сможем застать здесь KISS или Napalm Death) начинает неумолимо расти. Выход группы Джона Фогерти. Звучат мощно — крепкая рок основа, скрипично-хаммондовое джазовое напыление, периодические психоделические растяжки и классные песни из детства.

Переместившись в большой клуб-шапито LP45!, застаем беснующийся ансамбль Red Baraat. Куча духовиков и перкуссионистов играют темы из болливудских фильмов, смешивая все это со ска и фанком. Крутой балаган с ярким национальным колоритом. Нам с трудом удается найти свободный диванчик и спокойно выпить. На сцене остается одинокий синий прожектор, который грустно выхватывает струйки дыма и Гила Скотта-Херона, который, аккомпанируя себе на родес-пиано, поет простые по форме и вечные по содержанию баллады. Мудрые и грустные истории человека, несшего знамя черной поэзии, spoken word, предвосхищая рэп и став в итоге его крестным отцом. Клуб погружается в задумчивую меланхолию.

На улицах очень много народу, обстановка праздничная, поддатая и мирная. Наша следующая цель — клуб Otava Factory, близ которого на открытой веранде у другого бара люди лихо пляшут под евро-поп 90-х. В самом Otava все серьезно — столики, на 90% сидячие места. Magnus Carlson & The Moon Ray Quintet жарят насыщенный психоделический джаз-рок. Много сильных каверов, аккуратный вокал, экспрессивные клавиши, длинные и шумные соло. Дослушав их сет, мы идем спать, пропуская мощную группу из Дании. На Руслана они производят сильное впечатление: «Ibrahim Electric исполняет такую экзотическую вещь как джаз-серф. Причем исполняет очень зажигательно и быстро. Это трио: гитарист, барабанщик, хаммонд. Начинаются их композиции обычно как танцевальная мелодия в духе Комбустейбл Эдисон (саундтрек к «Четырем комнатам»), постепенно все превращается в сложный и быстрый джаз-рок с явным кивком в сторону афро-бита. Но налет экзотики и спейс-попа (такой странный жанр в эстрадной музыке 50-х годов) все равно остается. Концерт был очень энергичный, барабанщик играл особенно технично. На рекламном буклете музыканты сфотканы в белых пиджаках с черными лацканами, в масках «под Зорро» и бабочках, на переднем плане — обезьянка в красном тюрбане ест банан».

На следующий день веселые девушки уже предлагают приобрести за два евро газету, к которой прилагаются две бутылки «Швепса». На главной сцене Myron & E with The Soul Investigators – расслабленные калифорнийские черные парни, поющие красивые, мелодичные фанк и соул песни в сопровождении джем-бэнда из финских музыкантов. Последние играют очень сдержанно. Следом на сцену выходит довольно большой состав, который заводит оттяжный ритм-н-блюз. Это Sharon Jones & The Dap-Kings. Шэрон великолепна. У нее двигаются все части тела и чем дальше, тем неистовее становится ее танец. А поет она так, как когда-то Элла и Арита, которых нам уже не суждено услышать. Душа современного соула, Джеймс Браун в женском обличье, источник вдохновения для Эми Уайнхаус. Новый альбом Шэрон заполонил весной-летом 2010 витрины музыкальных магазинов Америки. Ее концерты — прикосновение к истории. «Я начинала в первой волне соула вместе с Аритой Франклин и Джеймсом Брауном, но тогда мне сказали, что я плохо выгляжу — слишком черная и полная. Теперь, когда мне за сорок, им наконец-то нравятся мой голос и лайвы», — рассказывает Шэрон на пресс-конференции, только что спустившись со сцены после безумного полуторачасового шоу. В 54 года она выглядит как минимум на 10 лет моложе, искрится энергией и говорит, что единственный ее наркотик — благословение Бога. Именно из-за внешности и голоса Дензел Вашингтон пригласил Шэрон Джонс в свой фильм «Большие спорщики», номинированный в 2008 году на Золотой глобус. После многих лет забвения ее имя воскресила Эми Уайнхаус, назвав своим примером для подражания. Теперь Эми лечится от вредных привычек, но как только она вернется, Шэрон не прочь замутить с бунтаркой совместный проект. На вопрос о новых именах в соуле она отвечает «не знаю».

Идем подкрепиться. На территории фестиваля много палаток с манящими запахами, но мы неизменно возвращаемся к той, где очень красивые вьетнамки по терпимым ценам кормят острыми блюдами с великолепными соусами. У палатки слышим русскую речь. Одна девушка уверяет другую: «Да «массивы» строго с «нердами» тусить будут». Подтягиваемся к сцене — публика разгулялась. Сперва хоперы N.E.R.D. как будто немного прибиты, но потом разражаются лавиной энергетики. Смесь хип-хопа, рока и попа в самых вкусных пропорциях. Мелкий дождь. Черные гоу-гоу. Парни крепко держат толпу. Мы гадаем, какой coast означает знак а-ля Мистер Спок, которые Фаррелл и его фаны делают рукой. Оказывается, любой coast планеты Вулкан: Фаррел фанат сериала Star Trek. На сцену к N.E.R.D. приглашается местная достопримечательность — талант Феликс Зенгер, который выдает пару битбоксовых пьес. Кульминация: во время одной из песен Фаррелл предлагает всем присесть на корточки, снять футболки и крутить ими над головой. Получившееся хлопчатобумажное море на «1, 2, 3, JUMP!» взрывается благодарностью. Олеся, среди прочих, очарована Фарреллом: «Соседский мальчик с ранимым взглядом. Вот тебе и звезда хип-хопа. Почему-то именно его песни вызвали в моем, воспитанном на классике сердце слезы. На Пори никогда не знаешь, кто и в какой момент зацепит тебя так, что ты нащупаешь внутри себя новый вулкан».

Совсем маленькие дети в спецкостюмах ходят взад-вперед и собирают в большие мешки пустые банки и бутылки (дело стоящее, по нашим подсчетам три баночки — уже салатик в магазине). Тучи сгущаются все сильнее, темнеет. Людей очень много. На сцене Massive Attack. Играют в основном новую программу. Сцена оформлена как на концертах последнего тура: только и успевай читать информацию на табло о внешнем долге Индии. Дождь вроде как становится сильнее, но этого уже никто не замечает. Вокруг сцены образуется нечто вроде энергетического поля, попадая в которое все внимание приковывается к отрешенным бристольцам. Механическая магия души, ноющий нерв настроения. 3-D до предела сосредоточен и серьезен. Daddy G, видимо, слишком много сегодня «тусил с нердами» — судя по лицу, ближайшее место, где он себя ощущает, это Юпитер. Шара Нельсон вызывает бурю эмоций одним своим появлением, чувственно поет и снимает публику на телефон. Окончательная добивка — выход на бис. Может, трип-хоп и мертв, но они точно нет. Немного ошалевший, иду в LP45!, где дают альтернативного живого хип-хопа The Roots. Группа довольно близкая по напору к рок-музыке, но при этом звучащая с чисто хип-хоповым оттягом и по-хоповому же грувящая. Отличное завершение вечера. Пора в кемпинг.

Из таких уютных городов всегда немного грустно уезжать. Особенно, если каждый день пребывания в них дарит тебе столько приятных открытий. Забавно, что Pori Jazz вмещает в себя большое количество совершенно разных по стилю исполнителей, подчас имеющих к джазу весьма условное отношение. Но дело не в этом. Дело в хорошем вкусе.

Когда мы погрузились на паром, я и думать забыл о том, что дорога сюда была столь мучительной, так как застуженный нерв, видимо, оттаял — от теплого ли соула, от очаровательных вьетнамок ли… Впрочем, впереди нас ждало новое приключение: панические поиски в бесконечных коридорах парома палубы «с уточкой», где мы оставили свою машину. Но об этом в другой раз.