В истории кино можно найти примеры, когда в кустарных условиях, из хаоса рождалось нечто великолепное и, наоборот, когда, несмотря на изложенную на бумаге стопроцентно работающую идею и большой бюджет, проект заканчивался фарсом. В процессе подготовки и во время производства и распространения фильма слишком много переменных, чтобы когда-либо быть в чем-либо до конца уверенным. Для режиссера художественная или техническая неудача может стать как смертельным ударом, так и важным импульсом — новым ощущением, мыслью, злостью, на которой можно построить длинную карьеру. И если ты не готов взглянуть в лицо хаосу, интригам, ударам кувалдой, которые будут наносить критики, то лучше подыщи себе другую профессию, или рискуешь заработать затяжную депрессию. Один мой друг работает в Берлине на бразильского артхаусного режиссера Карима Айнуза — то, как на Берлинале приняли его фильм «Пляж будущего» (2014), настолько вывело Айнуза из себя, что он на долгое время закрылся в кокoне и вообще не желал ничего слышать о работе над следующим фильмом.

О попавших в беду на съемках фильмов режиссерах снято несколько трагичных документальных лент. Так в «Бремени мечты» (1982) показан процесс создания «Фицкарральдо» (1982) Вернера Герцога, когда в ходе затянувшихся в джунглях Южной Америки съемок погибли статисты. Помимо этого местные жители хотели убить исполнителя главной роли Клауса Кински, а один из членов съемочной группы, перуанец, должен был отпилить себе ногу мотопилой, чтобы яд от укуса змеи не распространился по всему телу. Другой известный документальный фильм «Сердца тьмы: Апокалипсис кинематографиста» (1991) повествует о съемках «Апокалипсиса сегодня» (1979), во время которых Фрэнсис Форд Коппола почти потерял как свое физическое и душевное здоровье, так и имущество. Однако лично мне очень нравится история о том, как во многом из-за странностей Марлона Брандо провалился «Остров доктора Моро» (1996) с бюджетом в 40 миллионов долларов. Весивший около 140 килограмм Брандо большую часть времени не желал выходить из трейлера, если только ему не предлагали пиццу, которую, как говорят, он потреблял в промышленных масштабах. Складывается ощущение, что он задался целью саботировать проект. Брандо часами валялся в гамаке, взяв себе в компаньоны 71-сантиметрового актера Нельсона Де Ла Роса и напевая ему детские песенки. Но можно вспомнить и более положительные примеры, скажем, братьев Коэнов. Чтобы получить финансирование для своего первого фильма «Просто кровь» (1984), они записали трейлер и стали показывать его малым предпринимателям из своего района, чтобы те инвестировали средства в их фильм. Удалось собрать 75 000 долларов (прим. ред.: в конечном итоге бюджет фильма составил около 1,5 миллионов долларов — на сбор средств ушел один год).

Фильм — это жертва, временный союз нескольких людей с разными амбициями и характерами, который в лучшем случае должен стать некой значительной субстанцией, которая на пару часов укроет в своем животе публику в зале. Чаще всего зрителя не волнует, что этот фильм значил для твоего эго, сбережений и отношений с близкими. Возможно, твою работу вообще никто не видел, или с нее сдули пыль 20 лет спустя и назвали культовым фильмом. Возможно, лучшая часть твоего фильма — это история его создания. Я уверен, что нередко оставшаяся за кадром жизнь и страдания достойны того, чтобы о них рассказали отдельно. Поэтому я попросил нескольких эстонских режиссеров поделиться своими то ли удачами, то ли провалами.

Фото: Маттиас Веэрметс

Марта Пульк в Club Tropicana

Однажды в Перу мне нужно было найти детей, которые бы пели романтичные испанские баллады. Предыдущие съемочные дни я провела, интервьюируя женщин в местных борделях, так что в эмоциональном плане я была не в лучшем состоянии, но времени для съемок оставалось всего два дня, и сделать паузу было невозможно. Позвонив по телефонным номерам, которые мне дал член местной команды, оказалось, что эти номера не работают. Видя мое отчаяние, переводчик предложил помощь своих племянников. Мы прождали четыре часа, пока прекратится ливень, и отправились в гости к его семье. Всего там было человек 20, плюс несколько друзей. Поставили детей перед камерой, но они знали только «Ехал поезд “чух-чух-чух”». Подобная песня мне была не нужна, но чтобы не обижать переводчика и его семью, я все же решила снимать. Как только они допели, маленький мальчик крикнул: «А теперь — зарплату!!!» Я отдала им имеющиеся с собой деньги и уехала обратно в город с неприятным осадком внутри.

Возвращаться на базу без нужного материала я не хотела. Попрощавшись с членами съемочной группы, я одна пошла на городскую площадь, где местные жители вместе с детьми коротали воскресный вечер. Я подумала: «О’кей, по-испански я не говорю, но более-менее понимаю и в крайнем случае смогу что-то ответить. Я же блондинка! Если я поставлю здесь свою камеру и достаточно долго буду здесь тусить, то наверняка кто-то заинтересуется и сам подойдет и заведет разговор». Так я и поступила. Поставила камеру, села рядом и стала ждать. В какой-то момент я увидела себя со стороны и почувствовала, что ниже падать некуда — сижу на коленях посреди городской площади, практически в луже, вся воняю, ноги абсолютно мокрые после дневного дождя, и, словно извращенец, жду, пока дети подойдут ко мне и заговорят. После этого освобождающего от эго момента и признания собственной беспомощности все, как по волшебству, начало налаживаться. На следующий день я нашла нового переводчика, мы поехали с ним в школу, где я попросила найти детей, которых с самого начала хотела снять для фильма, и мы за полдня сделали все, что надо.

Фото: Аве Мария Мыйстлик

Форс-мажор Марианне Кырвер

Пару лет назад мы с Мартом Таниелем и Лаури-Дагом Тююром летали на остров Рухну. У нас был четкий план снять там для моей документалки «О возможности острова» богослужение в первое воскресенье Адвента: старый пастор читает проповедь в абсолютно пустой Рухнуской церкви. Бюджет у фильма был минимальным. Нормальную камеру мы смогли арендовать только благодаря тому, что съемки должны были длиться один день. Однако в тот день нас постигло все то, что можно назвать удачей документалиста. По-осеннему черный остров за одну ночь покрылся толстым слоем свежего снега, который шел весь день. После одинокой службы пастор слился с пеленой падающего снега — получились будто акварелью написанные кадры. На следующий день мы должны были уезжать, но самолет, который в зимнее время соединяет Рухну и материк, из-за сложных погодных условий не летал. Не полетел он и через день. И через три дня тоже нет. Да и после этого тоже не полетел. Нас охватила паника: за аренду камеры и сопутствующей техники могло накапать 1000 евро в день, а это одна десятая всего бюджета фильма, к тому же эта техника должна была ехать в Стамбул на съемки одного игрового фильма. В городе нас ждали срочные встречи, обязательства и сроки, а мы застряли на 10 квадратных километрах посреди Балтийского моря. Мы безрезультатно звонили друзьям-знакомым, у которых мог быть какой-нибудь летательный аппарат для организации нашего спасения.

Вначале мы по утрам паковали чемоданы и просили отвезти нас на другой конец острова, где расположен аэропорт. На третий день мы собрали свои вещи, но в аэропорт не поехали — нам обещали позвонить, если самолет полетит. В конце концов мы перестали паковать чемоданы. Мы смирились с тем, что имели: пустоту, тишину и бесконечный снегопад. Лаури-Даг пошел ночью в церковь и записал на компьютер звук каждой клавиши органа — позже из этого получилась музыка к фильму с неповторимым потрясающим саундом. Март снимал церковь в снегу и утопающий в белом остров, а также сонных мух на кухонном столе для своего фильма «Impromptu». Я играла в шахматы и ходила с застрявшими на острове орнитологами искать какую-то редкую птицу. Время неожиданно остановилось. Подобного торможения я не встречала ни до, ни после. У дорог, видов, мест с каждым днем открывались новые измерения, и постепенно я начала замечать вещи, которым до этого не умела придать какого-то значения. Оглядываясь назад, я думаю, что только благодаря этому пережитому состоянию остановившегося времени я смогла уловить правильные ощущения при монтаже этого фильма, Лаури-Даг нашел верную звуковую палитру, а у Марта было достаточно времени, чтобы снять те кадры, без которых фильм не получился бы таким, какой он есть. Это был ценный урок, говорящий о том, что если ты догадаешься посмотреть и увидеть, то тебе будет дано даже тогда, когда ты не знаешь, о чем просить.

Фото: частный архив

Мадли Ляэне: Камера — это зло

Делая фильм, всегда натыкаешься на препятствия. По большей части ты знаешь, в чем проблема, но просто не можешь ее исправить. Куда сложнее, когда ты вообще не понимаешь, что происходит. Одна из самых занимательных историй случилась со мной в 2011 году в Либерии на съемках документального фильма «АВС». Страна все еще восстанавливалась после длившейся 15 лет гражданской войны. Со съемочной группой мы наблюдали за жизнью местной девочки-подростка Веле в деревушке на границе Либерии и Гвинеи. Обычно озорное поведение Веле улетучивалось, как только она замечала камеру: девочка тут же бросала то, чем на тот момент занималась, и устремляла в мою сторону неподвижный взгляд. Несколько съемочных дней пошло насмарку, прежде чем я сообразила, что, скорее всего, Веле ни разу в жизни не видела документального кино и что она понятия не имеет, что значит «веди себя так, словно нас тут нет». Продюсер поехал на ближайшую международную базу ООН, где был интернет, и скачал документальный фильм об одной девочке из Южной Африки, чтобы показать его Веле. Ведь до сих пор ее представление о кино ограничивалось просмотром нескольких азиатских боевиков, которые показывали в ближайшем оснащенном генератором видеопрокате. Помимо этого две недели ушло на то, чтобы выудить из Веле достаточно информации, которая помогла бы мне «научить» ее давать интервью. После трех недель успешных съемок на лице у Веле неожиданно появились струпья. Местная колдунья сказала, что причина болезни в дурном глазе камеры и что если съемочная группа покинет деревню, Веле избавится от напасти. Так нам пришлось похоронить идею о полнометражном документальном фильме. Позже мы расспросили нашего водителя, и выяснилось, что колдунья была права — Веле избавилась от струпьев, а деревня от назойливых гостей. Наверное, не все фильмы стоит начинать снимать, пусть некоторые из них останутся в виде идеи.