Арсений Морозов: Кому нужна музыка, чувак?

Бывшее железнодорожное депо Sveta Baar (Теллискиви, 62) сейчас главное андеграундное инди-место Таллинна. Сегодня, 22 марта 2018 года, здесь концерт одной из самых крутых русских психоделических рок-групп — Sonic Death. Захожу внутрь, первое, что вижу, — реинкарнацию Кобейна: те же джинсы, та же рубашка в клетку и спутанные крашеные волосы. На самом деле это Арсений Морозов — самобытная самостоятельная фигура с собственным влиянием на русскую сцену. Все началось с группы Padla Bear Outfit и продолжается до сих пор в полный рост и силу. Само шоу группы очень крутое, особенно бис: артисты выступают в масках зверьков, полуголый Арсений мочит риффы, звучит плотный бас его Крошки, атмосферный волосатый барабанщик фигачит на сверхзвуке. Короче, группа мирового уровня без всяких скидок. Публика — преимущественно до 20 лет, наши новые эстонские русские — тоже ок: слэм, все дела. Ниже интервью с Арсением.

Как концерт?

Нормально, учитывая, что мы играли здесь в первый раз.

Первый раз в Европе?

Нет, в Европе второй, еще мы играли в Польше, во Вроцлаве, на фестивале русской культуры вместе с театром DEREVO и Гитаркиным. Просто мы сейчас начинаем снова, это был первый концерт после «Крестителя» (прим. автора: новый проект Арсения), концерт немного сыроватый, но мне понравилась та часть, что была на бис, потому что в этот раз мы смирились типа с тем, что людям надо, чтобы мы выходили на бис, а это всегда сложно, потому что ты боишься, что будет меньше людей, ну и как-то так — чего за попсааа…

Насколько ты старше своей публики?

Ну я не знаю. Лет на 10, возможно.

Знают ли они Black Sabbath, как ты думаешь?

Без понятия, кто-то знает, кто-то нет, но в нашем случае это неважно, в нашем случае важно знать Тай Сигала.

Как красиво не стареть?

Нууу… В старости есть свой прикол, типа в раздевалке спортивной молодые мужики все прикрываются и стесняются, а старые стоят и не парятся, поэтому, походу, в старости есть прикол типа маразматического бесстыдства. И это в принципе приближает нас к панк-року, к идеалам определенного освобождения.

К анархии?

Да, к анархии. И поэтому красиво стареть — это отвратительно стареть, принимать свою дряхлость, отвратительность и кичиться этим, потому что ты понимаешь — все, дороги нет. Я два года назад увидел седые волосы у себя — разрыдался, я подумал… жизнь закончилась, а после этого я подумал: это как узнать, что у тебя СПИД, типа теперь мне похуй, так похуй, что вообще похуй.

Тебя спасла женщина?

Да, конечно.

С альбомом «Home Punk» все понятно — это классический альбом, который будет переиздаваться и т. д. Что с «Hate Machine»? Почему так изменился вектор? По музыке все очень круто, но вот тексты?

Я считаю, что эти тексты ничем не хуже, чем с «Home Punk», просто там много сложных инструменталов, так что если бы было еще и много текста, то это был бы перебор. Поэтому текстовую часть надо было немного облегчить.

Ты цитируешь там какие–то американские группы?

Нет, я все сам придумал. После этого был концептуальный альбом, где опять же очень крутая музыка и еще более шизоидные тексты.

В чем концепт?

Ну там все вместе. Безусловно, слушать это интереснее, если ты музыкально подкован, шаришь Hawkwind, например. Но мы этим занимались не потому, что я не понимаю, что нужно людям, а чтобы от нас отвалилась определенная часть людей, которых вот сейчас прекрасные всякие иллюзионисты уводят от нормальной музыки в какое-то дерьмо. Как поводыри уводят крыс, играя на дудочке.

В апреле у нас выходит новый альбом, там будет семь таких хороших песен. Это было настолько легко и просто делать, потому что это то, чего от тебя хотят другие. Знаешь, намного сложнее делать то, что ты от себя хочешь, а делать то, зачем люди приходят на концерт, — это элементарно. И играть в группе — это очень просто, это ненапряжно. Но тащишься ты оттого, что ты решаешь какие-то свои задачи, не оттого, что все верещат и смотрят тебе в рот, а оттого, что ты общаешься с какими-то своими материями, думаешь, что вот по отношению к ним ты что-то делаешь, по отношению к ним ты честен. Но… сейчас я достаточно стар, я в это наигрался, я показал, что я не долбоеб, что я охуенно эрудирован музыкально, что я не говнарь…

Получается, ты зависишь от публики?

Нет, я не завишу, я просто работаю туда. Это как ученики: есть то, что я им показал, и есть работа моя выполненная… и теперь я могу совершенно расслабиться и устроить там хоть «Ляписа Трубецкого», хоть Rammstein. Любое говнище, чувак.

А концепт альбома «Space Goth» в том, что я напитался ненавистью к людям, которые плохо ходили на наши концерты и все время просили какие-нибудь тупорылые хиты и как бы всячески унижали нас как группу. И концепт был в том, чтобы прокатиться с этим типа «неудачным альбомом» и снова загореться.

По музыке он охренительный…

Кому нужна музыка, чувак?

Музыкантам?

Всем нужны убийства, маты и какая-нибудь хуйня…

Хип-хоп?

Ну даже не совсем хип-хоп. Это просто ощущение, это знаешь, как на безрыбье…

Но у вас же дофига рок-групп, продолжающих твое дело.

Они все отстойные. Они никто не продолжают мое дело, потому что у них нет дела. Мое дело продолжаю только я! Типа кто-то там что-то подергал, что-то подхватил — они просто пытаются это продать. Прикол не в том, чтобы продавать, а в том, чтобы делать культуру — этого никто так и не понял! Прикол не в том, чтобы малолетки писались и был солд-аут, а в том, чтобы оставлять след.

Обвиняли ли вас в пропаганде наркотиков?

Нет, нет.

ЛСД или ДМТ?

Ни то ни другое не пробовал.

А как же песня «ЛСД»?

Потому что хорошая рок-песня может быть и про наркотики.

Почему ты как-то сказал, что хорошо, когда музыка вторична?

Нет-нет, я сказал, что хорошо, когда ты слышишь музло и оно тебе что-то напоминает. Когда тебя что-то цепляет — ты как будто бы уже
это слышал.

Ну вот есть группы, которые развивают и изобретают что-то. Например, Animal Collective, N.E.R.D…

Давай не будем об этом говорить, не будем об этом говорить… Я считаю, что это главные группы нулевых, наработки которых повлияли на все десятые.

Ну?

Но, чувак, что говорить об этом, если мы видим, что всем только и нужно, что быть в мейнстриме… Это ужасно. Это все осталось там. Это не пригодилось. Salem были последней вехой. И они виноваты в сегодняшнем хип-хопе.

Ты прямо мои мысли читаешь! Я не раз говорил то же самое.

Да просто так и есть. Вот группа Wavves: первые ее два альбома охуенны — грязный лоуфайный панк. А когда я услышал «King of the Beach», я чуть не проблевался!

А мне, наоборот, понравилось…

Нееет! Мы все нулевые только и делали, что нам нахуй не нужно было это продвижение, и именно это круто… А тут типа получается, что нет, всем нужно пойти на хорошую студию, записать прилипчивую тупорылую песенку и получать с этого чек. Wavves умерли первыми, и теперь пошли все эти мертворожденные ребята типа
Мак Демарко.

Он целовался с моим другом…

Я был на его концерте, мне очень понравилось, но он воюет на стороне масс-маркета, чувак. Зачем? Я не понимаю.

Получалось ли вызвать кого-нибудь из демонов на ваших концертах?

К сожалению, нет.

«Арсений Креститель» — зачем тебе еще один лейбл?

Потому что я съездил в Европу, сходил на Primavera Festival, мне понравился Мак Демарко, и я понял, что легкая музыка — это кайф. Но музыка не должна легко заходить в уши, она должна немножко… сопротивляться, чувак.

White Stripes тогда?

Да, причем их бисайды. Альбом Крестителя «31» разрешил мне говорить все как есть, и новый альбом Sonic Death не появился
бы без него.

Охуенный альбом, кстати (смотрю на настоящую татуировку «31» на лице Арсения)!

Да, спасибо-спасибо, но как тебе сказать… Это не сработало.

А откуда плодовитость такая? Столько альбомов выпускается и т. д.

А я просто больше ничем не занимаюсь. Я не социален, мы с Крошкой ходим только в магазин и на репетиции. И мне надо реагировать, просто если я не буду этого делать, то, в принципе, нахуй я нужен. Это способ взаимодействия. Ты приходишь на концерт — типа, как вы меня все бесите, идешь домой — чешешь свою хуйню, записываешь альбом, как-нибудь ужасно фоткаешься, выкладываешь и думаешь «о, заебись *)». А потом думаешь: «вы ничего не поняли», и опять *) Опять *)

Что тебя связывает с русской и советской культурой кроме языка?

Борис Гребенщиков и Александр Галич, как ни странно.

Из современных известных русских групп слушаешь что-нибудь?

Нет, они все говно. Это не имеет ко мне отношения.

Много времени проводишь в интернете?

Постоянно, очень много.

Туры — это способ заработать?

Это типа жизнь. Если это назвать способом заработать, то легче было бы листовки раздавать. Когда ты приезжаешь из тура по России, ты чувствуешь, что ты супермен, что ты можешь все. Это состояние держится где-то две недели, а потом пропадает. Пытаешься доказать, что это твоя страна, но она просто вытекает у тебя из-под пальцев. Никакого нормального сообщения у нас между городами нет. Я не могу объяснить, зачем мы этим занимаемся. Видимо, для того, чтобы мечта существовала. Но организаторы, которые это делают, — они охуенные. Они бесплатно это делают, чисто ради идеи. А то, что всем будет похуй на вас, там будет ужаснейшая жопа мира… и шаг влево, шаг вправо от клуба — ты сразу пизды получишь.

А ты правда брат Вани из «Электрофореза»?

Его бабушка — тетя моей бабушки. Вроде получается, что он мой дядя.

Ты икона стиля, как ты думаешь?

Нет.

Но ты же влияешь в плане стиля на публику?

Нет, все ходят как попало, я сам хожу как попало…

Ты чем-то похож на Кобейна.

Я ненавижу Кобейна, потому что он не был честным — он вынес себе мозг, чтобы пластинки продолжали оставаться на полках. Ведь помимо всякого героина и каких-то семейных передряг, проблема была еще и в том, что «In Utero» по сравнению с «Nevermind» плохо продавался и «Unplugged» не спасал дело. И он понимал, что либо мы сейчас будем тухнуть, либо быстро сгорим. Это как Майкл Джексон.

Я все равно его люблю…

Твое право чувак, твое право.